Память
Можно ли управлять памятью? И как? Каждый человек активно решает ежедневно эти вопросы сам. Но для ученых задача — не единовременная помощь в запоминании, в скорости извлечения из памяти или в обучении. Нет, надо решать общую задачу регулирования любого из этих процессов — в нужный момент, в зависимости от требований обстановки.
Шимпанзе научили хорошо распознавать время. Каждые пять секунд он снимал кольцо со штыря и сразу получал поощрение. Получал, если точно выдерживал темп. Зачем все это? Еще один опыт на выработку биоритмов?
Нет, начало принципиально нового эксперимента. На обученного шимпанзе направили радиоволны, и время для обезьянки сместилось. Ее реакции стали быстрее, а паузы резко сократились. Радиоволны всегда меняли ритм — ускоряли или замедляли его в зависимости от длины волны. Этот опыт открывает новые возможности — дистанционное воздействие на мозг.
Мозг сам — система электрическая. Как, впрочем, и весь организм.
Электрическое напряжение — это энергетический резервуар живой клетки. В зависимости от потребностей электричество превращается клеткой в другие виды энергии. (Такая система не исключает, а предполагает биохимическую природу всех процессов жизни.)
Не так давно мозг представляли неким подобием великолепно организованной телефонной сети — токи, как по кабелям, разносят по клеткам (нейронам) и их отросткам управляющие и информационные сигналы. Но последние исследования показывают, что мозг не удовлетворяется каким-то одним видом связи: для дальних передач он пользуется кабельной, а для межнейронных перешептываний — полями и радиоволнами.
Электрическую активность мозга ученые научились ловить и записывать. Электроэнцефалограмма в клиниках стала такой же распространенной, как ЭКГ. Но есть и другие виды записей биотоков. Их делают с помощью введенных внутрь мозга электродов. Это теперь уже тоже хорошо отработанный метод. Применяя его, врачи могут спасать людей безнадежных, как считалось пол века лет назад. По электродам принимают живые токи и записывают. Их анализ позволяет установить диагноз болезни и дать прогноз ее течения. По этим же электродам подают внутрь мозга лечебные дозы тока, чтобы усилить работу нужных структур и нейронов или же заблокировать больные очаги.
Новый опыт заставляет задуматься о взаимодействии мозга с внешними электрическими силами. Человечество с самого возникновения окружено электромагнитными полями. Но электромагнитный фон внешней среды постепенно возрастает; не приведет ли это к непредвиденным воздействиям на мозг?
От повреждающего воздействия внешних электромагнитных полей организм защищен собственными биотоками, многочисленными внутренними электрическими и магнитными силами. Над всеми маленькими объемами клеток внешне электромагнитные волны проносятся, как бури над океаном.
Эксперимент с шимпанзе — один из многих в цепи нейрофизиологических исследований, связанных с электричеством. И целенаправленное воздействие радиоволн было удачей, но не неожиданностью для ученых. При лечении методом вживленных электродов сделаны очень интересные наблюдения. Вот два факта. Через электроды подается ток на височную долю мозга, и тогда могут ожить даже утерянные давние воспоминания. Правда, возникают они хаотично, непредсказуемо, но очень ярко. И еще. Если подать ток в определенные точки хвостатого ядра мозга, то, напротив, сработает стоп-машина памяти.
Возможность подсмотреть и подслушать работу мозга изнутри и изнутри подать коррекцию в работе его структур делает диагноз наиболее точным, а лечение — щадящим. Кроме того, это дает возможность разработать стройную систему воздействий на мозг и, в частности, на память. Именно такую фундаментальную научную задачу человечество вынуждено сейчас решать, не ожидая окончательных ответов на вопросы: «что есть что» в мозгу.
Наш динамичный, информационный век поставил проблему памяти как первоочередную — надо помочь мозгу в самом фундаменте сознания — в памяти. Это возможно. В обычной жизни мы работаем, не пуская в ход огромные резервы системы, состоящей из миллиардов элементов — нейронов.
Множество людей вовлечено теперь в сложные работы, от их мозга требуется множество разнообразных напряжений. И уже нереальны надежды только на отбор наиболее подходящих людей для сверхтрудных профессий. Ведь они становятся массовыми. Значит, объем сведений, которые должен осваивать мозг, резко вырастает и для людей талантливых, и для людей обычных. Участились стрессы — выбрасывать их из памяти должны научиться и люди спокойные, и люди очень нервные. Есть два периода у людей, когда память драгоценна и требует особенного внимания: начало и конец жизни. Надо помочь обучаться в детстве без срывов и переутомлений и до глубокой старости сберегать мудрость.
И есть, наконец, память здоровья и память болезни. Их тоже надо формировать. Как и зачем? Вспомните шутку Марка Твена о мгновенном обучении: «Кошка, которая села на горячую сковородку, никогда не сядет на такую сковородку. На холодную тоже». Это о том, что есть ситуации, когда два раза повторять не надо. И о том, что боль — хороший учитель. К сожалению, слишком хороший. Врачи часто сталкиваются с необходимостью ослабить память страданий, память, выработанную патологией — болезнью.
Современная медицина все шире применяет методы, основанные на научной теории устойчивого патологического состояния. Скажем, плохо работают клапаны сердца. Организм подстраивается к этому. Мозг старается изыскать возможности выжить, он постепенно уравновешивает все системы, ориентируясь на больной орган. Этот новый стереотип остается устойчивым, даже если операция на сердце прошла хорошо. И тут надо не сразу, а потихоньку расшатывать больную память, постепенно навязывать ему здоровую.
С воздействием на память связано лечение сложных мозговых заболеваний. В частности, эпилепсии — болезни, о которой слышал, в сущности, каждый потому, что мало людей не знает «Идиота» Достоевского. Эта болезнь вполне совместима с гениальностью и неукротимостью воли. Ею болел, кстати, и Гай Юлий Цезарь. Но что такое эпилепсия в свете современных взглядов на мозг — в свете электричества?
Оказывается, больной очаг, структура, ставшая центром болезни, особенно активна. Ее биотоки доминируют, и она бьет по другим, мешая им работать в собственном режиме. В момент приступа она подчиняет себе всех. То, что происходит со структурами мозга в этот период, можно сравнить с массовым психозом. Закричала, забилась, завыла какая-то кликуша, и все вокруг побросали дела, тоже начали подвывать. Это грубая аналогия, но она дает представление о том, что происходит в мозгу. Раньше врачи шли при лечении только по одному пути — снижали активность вообще, успокаивали больной очаг вместе со всем мозгом. Но такое состояние не было стабильным. Для того чтобы удержаться на необходимом уровне, нужно было давать все большие и большие дозы лекарств. Сейчас на основе теории устойчивого патологического состояния предложен и другой путь. Электроизвержениям больного очага противопоставляют нормальную активную работу других структур. Для этого их укрепляют и выводят на лидерские позиции электростимуляцией.
Получая подкрепление извне, они уже не поддаются агрессору. Из раза в раз перед каждым приступом очагу противопоставляют иную активность. Так идет в мозгу выработка новой памяти...
...Какими бы методами ни изучали память ученые, какой бы механизм ни брали в фокус внимания (на молекулярном уровне структур мозга), успех приходит только тогда, когда новые открытия соотносятся с цельной человеческой личностью. Потому что память — краеугольный камень психического развития. Сеченов говорил: память — сила, сплачивающая всякое предыдущее со всяким последующим. С ней только человек делается личностью, народ — нацией, страна — государством.
Среди книг, посвященных этой теме, есть одна — пронзительно щемящая. Это история человека, который сумел вернуть другу и память и личность. Тот, позабывший все, был писатель. На войне его тяжело ранили, а затем, беспамятного, подобрали враги. Мундира на нем не было, его сочли своим, научили говорить, вернули возможность думать, дали имя.
На чужом языке он снова вернулся к литературе, и вот тут прорвалась его личность. Забыв о том, что однажды уже выводил все эти фразы, он повторил прежние свои (печатавшиеся когда-то) страницы. Они были прочтены на его родине. И друг его понял: эти образы, эта манера мыслить не могут принадлежать никому другому— только тому, кто затерялся на войне. Убедившись, что это так, увидев на чужбине друга, он не открыл своего имени, как будто знал: опасно внезапно нарушить «устойчивое патологическое состояние». Но он стал давать ему уроки. Забывший прошлое человек получал для изучения утерянного им, родного, своего языка письменные упражнения. Они были составлены так, чтобы постепенно возвращались картины далекого детства — со всеми точными деталями быта, потом юности — со всеми оттенками чувств. И память наконец сплотила прошлое с будущим. Человек понял главное: он не тот, которого вылепили в госпитале. И родина его не здесь...
Главная функция мозга не фиксация, а переработка воспринятой информации, классификация ее. Когда узнаешь эту главную задачу, понимаешь, почему так много внимания ученые уделяют синапсам — пересечениям нейронных отростков. Видимо, здесь и идет запись информации в мозгу. Ученые выясняют причины, необходимость задержки в этих точках молниеносных сигналов мозга. Синаптическая пауза необходима для переработки и сортировки потока информации.
В клетках работает очень тонкий механизм. Успехи исследований здесь во многом связаны с именем академика П. Костюка. Для нейрона, как для любой клетки, чрезвычайно важна оболочка — мембрана. Недолгая история изучения мембран так же сложна, как вся многовековая история изучения памяти. Это цепь несбывшихся надежд исследователей и весьма уклончивых ответов природы на вопросы, которые исследователи ей ставят. Но последняя модель кажется наиболее точной. На ней сошлись и молекулярные биологи и нейрофизиологи. Оболочка нейрона — это двойной жидкомозаичный слой. Очень важное значение имеют двигающиеся в нем маленькие радары — белковые молекулы. Ими мембрана как бы прощупывает внешнюю среду. От них же внутрь клетки идут управляющие сигналы. Они рассказывают клетке, как она должна перестраиваться навстречу возникающим событиям. Белковые молекулы лучше всех других могут быть такими впередсмотрящими. Они чувствительны к любым изменениям внешней среды: и к химическим, и к электрическим.
Быстро меняя конфигурацию, они могут передать свое состояние другим частицам клетки. Для этого им, видимо, необязателен импульс, идущий по живому кабелю, достаточно влияния поля или радиоволн.
...Много этажей у памяти. И недостаточно получить ключи к каким-нибудь дверям на одном уровне, надо обязательно понять: где стыки, где переход с уровня на уровень, где возникает целостная личность человека.
Исследования проблем управления памятью все расширяются. И это естественно. По мнению одного из исследователей, Г. Унгара (биохимические идеи которого смелы до парадоксов), память изучают затем, чтобы продлить жизнь человека. Жизнь напрямую связана с качеством памяти. Именно поэтому, сказал он, долголетие каждого человека в его руках. Но путь пока один — упражнение нейронов, упражнение сосудов. Старайтесь улучшить память — и дольше будете жить.
Главная 
