И в наши дни самым спорным вопросом в истории СССР является утверждение, что Советский Союз в преддверии Второй мировой войны готовился исключительно к обороне.
В действительности дело обстояло не совсем так.
Еще Ленин за два года до Октябрьской революции (то есть в 1915 году) написал статью «О лозунге Соединенные Штаты Европы», в которой рассматривал возможность и необходимость вступления социалистического государства в войну с другими странами. Спустя десять лет Сталин опять вернулся к этому вопросу и, ввиду невозможности воцарения социализма в европейских государствах, предложил идею разжигания конфликтов между ними. Причем, если между крупнейшими капиталистическими государствами начнется война, Советский Союз должен был быть готовым «бросить решающую гирю на чашу весов».
Советская военная концепция в те годы отличалась активным наступательным характером.
Любопытный факт: из многочисленных документов, касающихся сути военно-стратегического планирования и непосредственной подготовки нанесения удара по Германии, на данный момент предан гласности только один. Он называется «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Подготовка документа была закончена примерно между 7 и 15 мая 1941 года.
Основы военной стратегии в «Соображениях» очень четки: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию мобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность упредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить (подчеркнуто в тексте) противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».
Но возникает вопрос: может быть, написанное осталось нереализованным намерением? В действительности, как свидетельствуют многочисленные документы и события, это намерение Генштаб активно внедрял в жизнь, причем под прикрытием подготовки к отпору возможного нападения со стороны Германии.
Ниже приведены некоторые выдержки из «Соображений»:
«Для того чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле:
1) произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;
2) под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить армии резерва Главного командования;
3) скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;
4) постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу».
Валерий Данилов, изучив документы тех лет, дал им свои комментарии. Итак:
по первому пункту. С конца мая 1941 года начался призыв 793 тысяч человек для «прохождения Больших учебных сборов» (БУС);
по второму пункту. В мае советские войска стали сосредоточиваться ближе к западу. На рубеже Днепра и Западной Двины расположились четыре армии и стрелковый корпус. Возле госграницы, на расстоянии 20—80 километров от нее, стояли войска. С 1 июня по 10 июля 1941 года сосредоточение должно быть завершено;
по третьему пункту. В середине июня из Забайкалья и с Дальнего Востока несколько авиационных дивизий были переброшены в европейскую часть страны;
по четвертому пункту. С середины мая проводились мероприятия по тыловому обеспечению наступательных действий, сосредоточению резервов техники, вооружения, боеприпасов, продовольствия, фуража, горюче-смазочных материалов, созданию госпитальной базы.
Двадцать седьмого мая западным приграничным округам было приказано срочно построить фронтовые полевые командные пункты около границы, а 19 июня переместить на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов (управление Одесского военного округа это сделало раньше).
Четырнадцатого — пятнадцатого июня перечисленным военным округам было приказано направить свои дивизии к государственным рубежам, а 19 июня — замаскировать аэродромы, воинские части, парки, склады, базы и вывести самолеты на аэродромы.
Таким образом, мы видим переход от старой военной стратегии «На всякое нападение врага ответить сокрушительным ударом всей мощи вооруженных сил», к новой — «Ни в коем случае не давать инициативы германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию».
Накануне войны по причине новой установки стали усиленно готовить упреждающий удар по вермахту.
Вполне возможно, что именно усиленная подготовка к нанесению упреждающего удара послужила причиной неспособности советской армии противостоять нападению фашистов.
В своих мемуарах военно-политическое руководство СССР обычно подчеркивает свою недостаточную осведомленность о возможных сроках нападения Германии. Однако существующие документы говорят совсем иное.
Например, уже через 18 дней после подписания Гитлером директивы № 21 о плане «Барбаросса» знал Сталин, а соответственно и начальник Генштаба, и Нарком обороны. Есть достоверные данные, что о плане «Барбаросса» советское руководство проинформировал офицер генерального штаба люфтваффе обер-лейтенант Шульце-Бойзен (советский разведчик, действовавший под псевдонимом Старшина). Историки подсчитали, что внешняя разведка, пограничные войска, военная контрразведка, органы госбезопасности, НКВД представили советскому руководству более сотни документов о подготовке Германии к нападению на СССР.
Так, Жукову непосредственно подчинялось Разведывательное управление Генерального штаба, которым руководил генерал Филипп Голиков. С завидным постоянством, примерно один — два раза в месяц, это Управление предоставляло руководству Наркомата обороны различные сведения. А спецсообщение о распределении вооруженных сил Германии по театрам и фронтам военных действий по состоянию на 1 июня 1941 года спустя три недели — 23 июня — вообще издали отдельной брошюрой. В ней, в частности, говорилось об основных направлениях сосредоточения германских войск: Восточная Пруссия, Варшавское, Люблинско-Краковское и другие. Как приложение была напечатана вкладка «Группировка германской армии в Восточной Пруссии и бывшей Польше по состоянию на 1 июня 1941 г.», где показана дислокация соединений и частей вермахта в пограничной полосе с СССР.
Маршал Жуков говорил, что он и нарком обороны о нападении немцев 22 июня узнал из сообщений командования КОВО по данным, полученным от немецких перебежчиков. Может быть, начальник Генштаба и получал такую информацию. Однако, согласно другим источникам, сведения о конкретных датах нападения фашистов советскому руководству сообщали наши агенты, в частности Рихард Зорге и сотрудник германского посольства в Москве Герхард Кегель.
Двадцать первого июня 1941 года: «В германском посольстве в Москве считают, что наступающей ночью будет решение, это решение — война». На данный момент эта информация находится в одном из архивов Генштаба, поэтому, естественно, о ней точно знал Жуков.
На сведения, полученные от Герхарда Кегеля, Сталин отреагировал сразу же. Несмотря на проведенное ранее в этот день заседание Политбюро, вождь вечером снова собирает его. Именно в тот вечер и была подготовлена директива о приведении войск западных военных округов в боевую готовность и организации боевых действий по отпору агрессии.
Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что советское политическое и военное руководство было достаточно хорошо проинформировано о сроках гитлеровского нападения, составе и расположении его группировок, направлении основных ударов и других подробностях гитлеровской агрессии.
Главная 
