Всех, кого назначали на должность начальника Ходынского аэродрома (впоследствии переименованного в Центральный аэродром им. М. В. Фрунзе), во времена Сталина проходили специальную проверку. Сам аэродром являлся важным объектом Москвы, работал в режиме высокой секретности и тщательно охранялся НКВД. Пройти туда можно было только по особым пропускам.
На Ходынке «государственные секреты особой важности» были в виде опытных самолетов новейших конструкций. Рядом находились конструкторские бюро, прославившиеся во всем мире: КБ Туполева, Ильюшина, Сухого, Поликарпова и другие, которые самоотверженно и напряженно работали над созданием военных и гражданских самолетов.
Аэродром располагался практически в центре столицы и был довольно удобен для правительственных перелетов. Сталин, сопровождаемый охраной, выезжал из Кремля и уже через 15—20 минут оказывался у самолета, готового к вылету.
Когда началась Великая Отечественная война, Ходынский аэродром прикрывал с воздуха авиаполк особого назначения и группа истребителей МиГ-3, состоявшая из прославленных летчиков-испытателей под командованием подполковника Василия Андреевича Степанченка.
С Ходынского аэродрома постоянно отправлялись на фронты представители Ставки Верховного Главнокомандования — маршалы Г. К. Жуков, А. М. Василевский, генерал А. И. Антонов, адмирал Н. Г. Кузнецов. Видела Ходынка и государственных деятелей высшего ранга: премьер-министра Уинстона Черчилля, министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена, личного представителя президента США господина Г. Гопкинса и главу правительства «Сражающейся Франции» генерала Шарля де Голля.
Германское командование, естественно, знало о расположении особо важного аэродрома. В 1930-е годы на него неоднократно садились немецкие летчики люфтваффе, обслуживающие пассажирскую авиалинию Берлин — Москва, не раз прилетал Риббентроп на переговоры со Сталиным.
С началом войны Ходынский аэродром так искусно закамуфлировали, что с воздуха его невозможно было обнаружить. Взлетно-посадочная полоса и рулежные дорожки были окрашены под цвет окружающей местности, на самом летном поле сделаны ложные овраги, насыпи, даже огороды. Вокруг границы летного поля были построены фанерные домики с фальшивыми окнами, ангары замаскированы, все самолеты покрыты маскировочными сетками. Для проведения камуфляжных работ от московских институтов и техникумов ежедневно выделялось 500—700 студентов. С их помощью удалось окрасить всю взлетно-посадочную полосу и примыкающие к ней рулежки и постройки на площади свыше одного миллиона квадратных метров.
Вражеская авиация неоднократно пыталась атаковать аэродром. Согласно документам, всего на Ходынское поле было сброшено 60 фугасных авиабомб калибром до 500 килограммов и около 3000 зажигательных.
Одна «пятисотка» попала на бетонку взлетно-посадочной полосы, образовав воронку глубиной семь метров и диаметром 20 метров. Те же студенты вместе с авиаторами в течение ночи засыпали яму щебенкой, утрамбовав и забетонировав ее.
Несмотря на все усилия, боевые потери все же были. Так, в один из налетов был уничтожен самолет У-2. В него попала «зажигалка», он вспыхнул и сгорел. В то время на аэродроме располагалось около четырехсот единиц авиатехники, базировались 120-й, 41-й и 11-й истребительные авиаполки, отражавшие налеты противника. Рейхсмаршал Герман Геринг лично руководил планированием и нанесением бомбардировочных ударов по Москве. Это были невероятные по интенсивности налеты. Только за октябрь 1941 года его авиация совершила 2050 вылетов на Москву!
На Ходынский аэродром срочно перебазировались шесть истребительных авиаполков, один ближнебомбардировочный, авиаполк особого назначения, отдельная авиаэскадрилья связи, специальная группа перехватчиков истребителей МиГ-3, полк штурмовиков…
Такие экстренные меры были вскоре оправданы. В октябре 1941 года летчики-истребители, летевшие на МиГ-3 с боевого задания, с удивлением обнаружили, что путь на Москву открыт. Они не увидели ни одной воинской части на этом направлении, о чем сразу же доложили командованию.
Обеспокоенный этой информацией, Лаврентий Берия приказал проверить донесение летчиков. И только когда специально посланная пара истребителей подтвердила этот факт, доложили Сталину.
Прикрывать опасный участок были отправлены кремлевские курсанты, которые в неравном бою погибли. Однако столица была спасена. Тогда, в октябре 1941 года, положение на фронте сложилось достаточно критическое, позже маршал Георгий Жуков признавался в своих мемуарах (единственный из всех маршалов!), что тогда была реальная угроза сдачи Москвы.
Жуков настоял на том, чтобы Сталин всегда был в Кремле и чтобы люди об этом знали. И Сталин не покинул Кремль. Однако на Ходынском аэродроме в особом капонире стоял постоянно готовый к вылету личный самолет вождя.
Главная 
