«Трусов, паникеров, дезертиров истреблять на месте» — из приказа Наркомата обороны (НКО) № 227 от 28 июля 1942 года («не подлежит опубликованию»).
В так называемых штрафных батальонах воевали преимущественно не уголовники, а командиры, разжалованные на месяц, по разным причинам не выполнившие боевых задач. Статистика учета побывавших и погибших в штрафбатах не велась и тем более никогда не публиковалась.
Особенно тяжелыми были первые два года войны, когда советская армия несла поистине колоссальные потери, пядь за пядью оставляя родную землю. Именно в то время Сталин и подписал свой трагический по содержанию приказ.
Этот приказ вошел в историю и стал не только жестким уроком для армии, но и мобилизующей силой. «НИ ШАГУ НАЗАД БЕЗ ПРИКАЗА ВЫСШЕГО КОМАНДОВАНИЯ. ПАНИКЕРЫ И ТРУСЫ ДОЛЖНЫ ИСТРЕБЛЯТЬСЯ НА МЕСТЕ».
Вслед за приказом, на следующий день, то есть 29 июля 1942 года, в войска поступила директива Главного политического управления Красной армии. Она предъявила требования всем политработникам, всем коммунистам перестроить всю партийную и политработу в соответствии с этой задачей. Следует отметить, что приказ № 227 был направлен прежде всего против командного и политического состава Красной армии. В приказе, в частности, говорилось: «Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников части и соединения, которые оставляют боевые позиции самовольно. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других и открывали фронт врагу». И снова подчеркивалось: «Паникеры и трусы должны истребляться на месте». В приказе давалось вводное пояснение о том, что противник для повышения дисциплины и ответственности сформировал более ста штрафных рот для рядовых и около десятка штрафных батальонов для офицеров, нарушивших дисциплину и проявивших в бою трусость. Таких офицеров в гитлеровской армии лишали орденов, заслуг, посылали на опасные участки фронта, чтобы они искупили свою вину. Немцы сформировали специальные отряды-заграждения, поставили их позади малодушных дивизий и приказали расстреливать тех, кто пытается отступить или сдаться в плен. Как считал И. В. Сталин, именно эти меры подняли дисциплину и боеспособность гитлеровской армии. «Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?» Сталин сам отвечает на свой вопрос: «Я думаю, что следует». И далее уже идет конкретное пояснение: командиры рот, батальонов, полков, дивизий, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевых позиций без приказа свыше, являются предателями Родины. И поступать с ними следует, как с предателями Родины. Далее приказ № 227 поясняет: «снимать с должности командиров, комиссаров, политработников всех ступеней, провинившихся по трусости, неустойчивости, нарушении дисциплины, допустивших отход войск, снимать с должности и отправлять в вышестоящий трибунал, чтобы после суда на трудных участках фронта искупить свою вину. Эта часть приказа относится более к крупным штабным командирам, которые не находятся на передовой и не могут быть «истреблены на месте». И в итоге совершенно конкретно: «сформировать в пределах фронта от одного до трех штрафных батальонов (по 800 человек) для старшего и среднего разжалованного комсостава, чтобы в более трудных условиях искупили свою вину кровью, а также сформировать в пределах каждой армии от 5 до 10 штрафных рот (от 150 до 200 чел. в каждой), куда направлять рядовых и младших командиров, чтобы в более трудных условиях дать им возможность искупить свою вину перед Родиной кровью.
В результате, если исходить из приказа № 227, количество офицеров, разжалованных в штрафбатах, должно составить около 2400 человек, в штрафротах же в пределах фронта — максимум до шести тысяч человек. Цифры просто колоссальные! Скорее всего, на тот момент Сталин всю вину возлагал на командиров и не против был заменять их в ходе войны.
Далее следует: «сформировать в пределах каждой армии до пяти заградотрядов по 200 бойцов в каждом. Размещать их в тылу неустойчивых дивизий и обязать их в боевых условиях в случаях бегства, паники, отступления паникеров и трусов расстреливать на месте и тем помочь честным бойцам выполнить свой долг перед Родиной.
Было совершенно очевидно, что свою вину и вину Генерального штаба (находившегося под контролем Сталина и контролем НКВД) в оперативно-тактической неподготовленности армии к боям на своей территории вождь всех народов целиком переложил на армию.
Вот что являлось наказанием для разжалованных командиров: лишить воинского звания, разжаловать в рядовые, направить в штрафной батальон сроком на один месяц, чтобы кровью искупил свою вину. Поступивший в штрафбат сдавал все свои награды, партийные и другие документы и переодевался в казенную одежду без знаков различия — принадлежности к военнослужащему (без звездочки на пилотке). Он должен был обращаться к начальникам по форме «гражданин лейтенант» и т. д., сам же имел звание «штрафник». За тридцать суток пребывания в штрафбате штрафники были обязаны участвовать в бою не менее раза. Их посылали группами, взводами, отделениями на самые рискованные участки, через минные поля и т. п. Сзади шло пулеметное прикрытие, подразделение НКВД, причем именно против штрафников, если они начнут отступать или ползти назад. Всех строго предупреждали: «Назад из боя, если будете ранены, не ползти. Вас пристрелят, мы ведь не знаем, почему вы ползете назад. Ждите. Вас потом подберут».
Подобные порядки существовали и в штрафротах. Право направления разжалованных имел трибунал, однако на самом деле это стали решать командиры соединений. Они имели право наказать за трусость, за отступление в бою, за то, что боец потерял оружие, что в бою у него отказал пулемет, за сознательное членовредительство, за невыполнение боевого приказа, за необеспеченную полевую связь, за дезертирство, самовольные отлучки и т. д.
Прошедшего бой штрафника отпускали в часть, возвращая награды и звания. В случае его гибели о нем сообщали семье и семья получала пенсию. Штрафные батальоны и роты дрались в бою жестоко, ведь впереди враг, а позади — смерть.
Уже в середине 1943 года ход войны коренным образом изменился. Разгром немцев под Сталинградом, прорыв блокады Ленинграда и другие успехи резко подняли боевой дух нашей армии. Паника и отступления в бою, случаи самострелов, уклонения от боя стали довольно редкими. Как следствие — количество командиров и рядовых-штрафников уменьшилось.
Но сами штрафные части оставались до самого конца войны. На тот момент возник уже совершенно иной контингент штрафников, направляемых на отбытие наказания по другим причинам и зачастую без суда трибунала.
Так, красноармейцев часто наказывали за самоволку, пьянство, связи с местными женщинами. Последнее было вызвано опасением, что солдаты заразятся венерическими заболеваниями, а это повлияет на их боеспособность. Поэтому было объявлено, что такие случаи будут рассматриваться как сознательное членовредительство.
Также продолжались разжалования и отправки в штрафбат командного состава — за затонувшее при переправе орудие, за то, что летчик перепутал окопы и отбомбился по своим или зенитчики сбили свой самолет, за то, что боец не смог вовремя доставить боеприпасы, и т. д. Бывало, что кто-то с кем-то просто сводил счеты… К сожалению, мясорубка тех лет не разбирала, кто прав, кто виноват. Нередки были доносы, ошибочные, а то и вовсе нелепые обвинения, а самым ужасным было то, что многие достойные офицеры и солдаты так и не вернулись из штрафбата в свои части. Кровью искупили вину, которой не было.
Главная 
